Злодейский путь!.. [том 9] - Эл Моргот

Шен отвел взгляд и усмехнулся. Что могло так сильно его задеть? Муан вспомнил испытание пика Духовного щита и его страх, который затмевал даже паническую атаку от змей. Он боялся быть отвергнутым и покинутым. Это не такой уж уникальный страх, он в той или иной степени присущ большинству людей, разве нет? Ненормальной была сила этого страха. И то, на что он готов пойти, лишь бы не сталкиваться с ним вновь.

Тогда, на совете, Ал сделал то, что нанесло новый удар по старой ране. Он окончательно отверг его, и как учителя, и как просто Шена, ударил и улетел с Админом. И даже теперь, даже после того, как они помирились, справиться с последствиями он все еще не может. Это словно ментальная рана, но нанесенная не по ауре и не по телу, а по разуму.

Муан окинул его оценивающим взглядом, словно увидел по-новому. Вот он какой, «раненный» Шен. Чаще смеющийся, более веселый, язвительный и вспыльчивый. Злящийся из-за того, что какая-то ссора с бывшим учеником не должна задевать его так сильно. Не знающий точных границ между своей болью и мучениями окружающих. Если бы он сам не признался, Муан никогда в жизни не догадался бы, что все это оттого, что ему просто больно. И эта боль слишком глубоко, чтобы просто отпустить ее.

Он при всяком удобном случае говорит ему, что поймет, если чувства Гая вдруг изменятся. Всегда напоминает про нормальность непостоянности. Даже создал целую теорию «переменчивости чувств». И это на самом деле беспокоило Муана. Он хотел привязать его к себе настолько, чтобы Шен забыл обо всех своих теориях. Но Муан не осознавал, что каждое его слово уже давно не более, чем наивная ложь. С тех пор как увидел себя на месте того человека в испытании, Муан должен был понять еще тогда. Если он поступит так же, если однажды скажет, что его чувства изменились и «будущее на двоих» ему больше не подходит — Шен вообще сможет это пережить? И каким дьяволом он может стать?

— Ты… — Шен удивленно рассматривал его лицо. — Почему ты так на меня смотришь?

— Я никогда тебя не брошу. — Слова прозвучали до того, как Муан успел подумать, уместно ли сейчас это говорить.

— Вот как, — протянул Шен, совсем не проникнувшись.

«Ты такой глупый. Боишься поверить словам, не осознавая, что даже без этих обещаний уже увяз полностью. Думаешь, без обещаний будет менее больно?»

«Я хотя бы не буду чувствовать себя полным дураком», — огрызнулся Шен и Муан осознал, что тот услышал мысли, которые не предназначались для его ушей.

«Когда-нибудь твоим страхом останутся только змеи. Я терпеливо дождусь этого момента и устрою пир по этому поводу».

«Звучит как обещание быть со мной пару веков».

«А ты не питаешь иллюзий», — усмехнулся Муан.

«Думаю, я просто буду учиться справляться с этим всю оставшуюся жизнь».

«Хорошо».

Шен отвернулся, но затем, все-таки не выдержав, вновь обернулся к Муану и переспросил:

«Хорошо?»

«Хорошо, — повторил тот и добавил: — Пока ты будешь восстанавливаться от своих ранений, я, пожалуй, займусь изучением понятия «любовь». Ведь, так странно, если я полюбил тебя за что-то, разве я не должен беспокоиться о том, что ты изменишься? Однако я спокоен».

Шен смотрел на него, не зная, что сказать. Кажется, Муан на самом деле понял, что он имел в виду. И ему не кажется это мелким и недостойным?

Шен отвернулся и решительно пошел к дверям.

— Ну что, есть идеи, как они открываются? — громко спросил он.

Муан смотрел в его спину, и на его губах играла немного самодовольная улыбка. Ему на самом деле казалось, что у него появился повод для гордости. Он не сказал ничего неправильного и Шен даже не нашелся, что возразить. Кажется, он делает успехи. Может, в старости ему написать трактат о сложности человеческих взаимоотношений? Эта книга ему бы и самому пригодилась. К сожалению, философов прошлых времен более интересовало взаимодействие человека с миром и обществом в целом. Интересная идея. А Шен бы написал мемуары о своей жизни, а все вокруг думали бы, что это чересчур даже для сказочной истории.

Что на него нашло? Он ведь даже не был пьян, чтобы начать так откровенничать.

Муан бы сказал, что это большой шаг вперед в их взаимной искренности, но Шен сейчас злился на свою болтливость. Чтобы как-то компенсировать неловкость, он полностью сконцентрировался на дверях.

Вертикальная надпись гласила:

«Нефритовая дева хранит покой принца. Каждый, кто дерзнет нарушить его покой, сам станет стражем его покоя».

— Кажется, нас завуалированно предупреждают о неминуемой смерти, — не к месту весело усмехнулся Шен.

— Как зорко подмечено, — не остался в долгу Лев.

Сун Ло хмуро покосилась на них, не разделяя веселья.

— Что такое, барышня? Вас пугает угроза на двери? — удивился Лев.

Сун Ло не стала придираться к его тону и, покачав головой, ответила спокойно:

— Нет. Меня больше беспокоит то, что здесь нет подсказок, как открыть двери.

— Эти двери напоминают те, что были в комнате Кровавой девы, — заметил Лев. — Вот только здесь нет подсвечников, которые зажигаются с помощью духовной силы…

Шен посмотрел на холодный камень, испещренный узорами, в которые вплетались иероглифы.

— А это идея.

Лев удивленно приподнял брови.

— Помнишь, мы еще рассуждали по поводу того, что только заклинатели могли бы войти? Что, если здесь такой же принцип?

— Но нет же подсвечников… — непонимающе повторил Лев.

— Попробуем сами двери. Ал.

Парень, молча стоящий рядом с ними, вопросительно приподнял брови.

— Положи ладонь на ту створку и постарайся напитать ее духовной энергией, а я попробую с этой.

Они одновременно дотронулись до дверей. Шен ощутил холодный шершавый камень под своей ладонью, струящийся извилистыми узорами. Не было никакого очевидного места-выемки для ладони, и все же ему казалось, это не важно. Даже подумалось, что это слишком легкий ключ — любой заклинатель может открыть двери, но тут Шен вспомнил, что за ними должна ждать Нефритовая дева. Если она такая же грозная, как Кровавая — пройти ее будет не просто. На самом деле, не успокойся Кровавая дева, когда озеро высохло, только большая удача позволила бы им без потерь проскользнуть мимо нее.

Прошло несколько долгих минут, а духовные силы, казалось, растрачиваются совершенно впустую, когда дверь дрогнула, и огромные створки медленно, сами собой распахнулись внутрь. Остальные